Один день Николая Максимовича — часть 2 (медитация от обеда до Нирваны)

Это вторая часть цикла статей «Один день Николая Максимовича» в которых я описываю свое посещение 10-ти дневного ретрита Випассана Гоенка в Подмосковье. В этой части я расскажу о событиях от обеда до вечера и попытаюсь критически осмыслить некоторые особенности организации Випассана в традиции Гоенка, которые, на мой взгляд, имеют характеристики секты и закрытой организации. Ссылка на первую часть.

Первые послеобеденные медитации

Сквозь пелену сна я услышал шевеление моих соседей по комнате: кто-то вставал с постели, кто-то шуршал тапочками об пол. Наверное, они проснулись раньше, но гонга на медитацию еще не было, поэтому я решил поспать еще. Я открыл глаза, посмотрел на соседнюю кровать: на ней никто не лежал, а белье было заправлено. Я нехотя приподнялся. Неужели опоздал? Сунул ноги в тапочки, заглянул за деревянные перегородки, которые ограждали мою кровать от соседней — пусто. Все ушли на медитацию. А я проспал. Почему не было слышно гонга? По утрам служащие иногда заходят в комнаты и звенят прямо над ухом у спящих: хочешь, не хочешь – проснешься. А тут непонятно, был гонг или не было.

Я быстро оделся, взял скамейку для медитации, которая сейчас была в комнате, так как до обеда я медитировал здесь, и вышел в холл. На часах было 13-10. Я опаздывал всего на 10 минут, ничего страшного. Тем более эта медитация была без учителя, при желании я мог остаться в комнате и спать еще полтора часа, и никто бы ничего не заметил. Так наверняка сделали многие студенты. Но я отправился в холл. Какой смысл сачковать, раз уж сюда приехал?

Погода после обеда стояла такая же тихая, безветренная, солнечная и ленивая, как была до него. Правда, краски приобрели чуть более контрастный цвет из-за того, что день медленно шел к закату. В зале было тепло, я сел на свою скамейку и закрыл глаза. Ничего, до чая в 17-00 осталось всего 4 часа медитации. А там уж вечер, заключительные медитации, лекция и отбой. Не за горами 9-й день, который уже можно считать последним. По опыту предыдущих дней я знал, что это время пролетит быстро. Да, конечно, в «мирской жизни» страшно подумать о том, что придется столько времени сидеть. Но здесь уже к этому привыкаешь.

«На курсе медитации, более «интересных» событий, чем походы по нужде, не было».

Примерно через 40 минут практики, я открыл глаза, вышел на улицу и чуть-чуть побродил, разминая ноги. Это была обычная медитация, во время нее можно было делать перерывы по желанию. Кстати говоря, некоторые студенты вставали и шли куда-то даже во время медитации с «жестким намерением». Один из них потом рассказывал мне, что выходил каждый раз примерно на середине практике, но учитель молчал по поводу этого. Но в один из дней этот студент вышел ближе к концу. Тогда его нагнал один из служащих и сказал: «Учитель тебя спрашивает, что случилось? Почему сегодня выходишь так поздно, а не как обычно?»

Я вернулся в зал и вновь погрузился в практику. Гонг прозвонил раньше, чем я предполагал, потому что перед следующей медитацией полагался перерыв, о существовании которого я забыл. Это не могло не радовать. Можно было попить воды и сходить в туалет. Что я с удовольствием и сделал. Наверное, в какой-нибудь художественной книге редко встретишь упоминания о том, что герой отлучается в уборную, так как в сюжете имеются обычно более интересные события. Но здесь, на курсе медитации, более интересных событий, чем походы по нужде, не было.

Вторая медитация с жестким намерением

Я вернулся в зал. Учителя еще не было на месте, поэтому я встал у стены и немного размял колени. Минут через 5 начнется вторая на сегодня медитация с жестким намерением. Вошла учитель. Все сели и приготовились. После 5-ти минут пений Гоенка я вновь вернулся к привычному сканированию тела, на которое здесь уходила большая часть времени. Макушка, потом вся верхняя часть головы, затем брови, глаза, уши, щеки, подбородок, шея и так до пяток, а потом обратно. Как это уже было привычно! Я уже чувствовал ощущения почти в каждой части тела, уже практически не оставалось «слепых пятен», которые были в начале. Попробуйте спокойно сесть и медленно сканировать вниманием тело на предмет любых ощущений. Наверняка вы обнаружите, что вы ничего не чувствуете в большинстве ваших конечностей. Это абсолютно нормально.

Но натренированный медитацией, чувствительный и острый ум замечает намного больше, чем ум обыденный. И на восьмой день я уже скользил вниманием по всему телу, отмечая какие-то ощущения практически в каждом его участке. Где-то были грубые ощущения вроде боли, тяжести или соприкосновения с одеждой, а где-то наблюдались более тонкие эффекты вроде вибраций, легкого покалывания. А если ум находил на «слепой участок», то, согласно инструкции, нужно было немного задержаться на этой области. Если ощущения появятся – хорошо. Если нет – тоже хорошо. Полная сбалансированность ума, отсутствие желания и привязанности к каким бы то ни было ощущениям – это то, к чему нужно стремиться.

И это уже даже не надоедало. Ум был намного более спокойный, чем с утра. Я с большим трудом понимал, сколько прошло времени. Потому что сознание все сильнее и глубже погружалось в момент «здесь и сейчас», тогда как оценка времени – это симптом концептуализации, анализа состояний прошлого, а эти вещи постепенно стираются в глубокой медитации.

Когда Гоенка начал петь, возвещая об окончании сессии, я уже понял, что не хочу ни окончания медитации, ни ее продолжения. Ум перестал цепляться за вещи. Ум перестал «хотеть» и «не хотеть». Нельзя даже сказать «не хочу», лучше будет «не испытываю желания», но это и не значит обратного «испытываю нежелание». Нежелания тоже не было. На мой взгляд, многие желания – следствия неудовлетворенности. Мы чего-то хотим, потому что считаем, что без этого нам плохо. Или чего-то не хотим, так как думаем, что нам плохо из-за наличия этого. Но спокойствие ума значит полная удовлетворенность. Когда мы полностью удовлетворены, когда мы растворяемся в моменте «здесь и сейчас», исчезают многие желания. Когда сознание перестает тратить силы на бесконечные «хочу это», «не хочу того», «когда же придет то, что я хочу», «когда же кончится медитация, и я смогу попить чай», «когда же закончится это чаепитие и начнется медитация?», тогда обретается гармония и полная уравновешенность. Это не тождественно какому-то холодному безразличию, духовной кастрации. Наоборот, такое сознание наполнено любовью и состраданием, притом любовью и состраданием деятельными, способными к действию и помощи.

Медитация перед чаепитием

Медленно приподнявшись, я вместе с другими студентами вышел на улицу. Чуть-чуть походил туда-сюда, размял одеревеневшие колени и вновь по зову гонга вернулся в зал. На этот раз учитель попросил остаться в зале женскую половину новых студентов. Так как мужчинам был предоставлен выбор, медитировать здесь или в своей комнате, я решил им воспользоваться и выбрал второе. Ведь в зале сейчас будут вестись разговоры с учителем, которые будут меня отвлекать.
Я молча встал и пошел в корпус. На улице слегка потемнело, задул ветер. Все эти перерывы, песнопения, объявления отнимали у дня кусок за куском, и он неумолимо несся к своему окончанию. Как я ни старался не думать о том, сколько осталось до конца, я, как и многие другие, не мог с собой ничего поделать, особенно когда кончалась медитация, и ум вставал на привычные рельсы «хочу» — «не хочу». «Вот остался всего час до чаепития, который пролетит как мгновение, а там уж лекция и последние две медитации», – думал я, прекрасно помня о том, что самая последняя медитация будет идти всего полчаса.

Какая-то девушка спросила с нотками иронии: «А лекции будет читать этот же гробовой, суицидальный голос, слушая который хочется повеситься?»

Когда через пару дней нам разрешили говорить, я почувствовал, как первые за 10 дней слова, первый смех разбили какое-то невидимое напряжение, тянувшееся с начального дня курса, когда мы все собрались в столовой для получения инструкций и вводной информации. Я впервые тогда увидел всех студентов в одном помещении. К моему удивлению, это были не только представители интересующейся всякими духовными практиками молодежи, но и взрослые, серьезные, состоявшиеся дядечки, которых ожидаешь встретить на каком-нибудь бизнес-тренинге или, на худой конец, на шашлыках, но никак не на курсе медитации. Это, конечно, не могло не радовать. Ведь это формирует совершенно новый имидж практики, который не мог бы образоваться, пока медитация остается уделом духовных искателей, путешественников, дауншифтеров и хиппи. Очень хорошо то, что медитацией интересуется все больше и больше людей.

И вот все эти очень разные люди сидели на своих стульях, и каждый думал про себя: «Как я буду проходить этот курс? Все ли будет нормально со мной? Смогу ли я выдержать более 10-ти часов ежедневной медитации?» Это чувствовалось по атмосфере в зале: люди были напряжены, многие ушли в свои мысли, кто-то нервно заламывал пальцы. Служащие никак не пытались разрядить обстановку, наоборот, по-моему, стремились нагнать еще больше серьезности.

Встал организатор курса и после небольшого приветствия включил аудиозапись с инструкциями, в которой заупокойный, вводящий в нервное оцепенение, голос мужчины говорил: «Это очень глубокая практика, запрещается то…, запрещается это…» После записи, которая еще сильнее накалила обстановку, организатор стал отвечать на вопросы. Какая-то девушка спросила с нотками иронии: «А лекции будет читать этот же гробовой, суицидальный голос, слушая который хочется повеситься?» Раздался немного сдавленный, звучащий сквозь напряжение смех в зале, который, тем не менее немного разрядил обстановку. Организатор курса, не продемонстрировав даже микроскопической улыбки, спокойно и холодно ответил, что-то из рода, что «голос как голос, кому-то он кажется заупокойным, а кому-то и нет».
И вот эта атмосфера гнетущей серьезности воцарилась на курсе Випассаны с самого первого дня и тянулась до последнего.

Конечно, я не мог уже тогда не сравнивать данный ретрит с курсом медитации Тушита, который я проходил в Дхарамсале, в Индии. В последнем создавалась куда более дружелюбная обстановка: в самый первый день тибетская монахиня в непринужденной и легкой манере рассказывала о требованиях курса, постоянно перешучиваясь с залом. Все смеялись и улыбались, смахнув с себя волнение, что при этом не помешало участникам усвоить некоторые запреты данной программы.

Конечно, требования того курса в Индии были не такими жесткими, как требования курса Гоенка. Я прекрасно понимал, что студенты Випассанны должны были на время расстаться со своим легкомыслием и вооружиться пониманием, что приехали они сюда для работы, на которую организаторам необходимо их настроить, отбросив панибратство и комедию. Но, тем не менее эта гипертрофированная серьезность, которой была пропитана вся атмосфера курса Випассаны Гоенка, была, на мой взгляд, излишней. Кому-то могла закрасться мысль: «Что дает данная практика, кроме занудства?»

И сейчас, ближе к вечеру 8-го дня, по дороге в свой корпус, я не мог не считать времени и не думать о том, что осталось совсем немного. Я нисколько не сомневался в том, что практика и условия ретрита приносят мне большую пользу, но все равно думал о конце курса. Все-таки это было тяжело, и не только из-за возможного напряжения, которое создавалось этой вездесущей серьезностью, молчанием и запретами, но и самой непрерывной практикой. Я вошел в корпус, налил себе воды, выпил ее, поднялся наверх и начал медитировать в своей комнате. Оставалось меньше часа. Это время действительно пролетело быстро. Когда медитация закончилась, я размял затекшие члены и двинулся обратно к столовой. Там я взял один банан и одно яблоко и пошел наливать себе чай.

Чаепитие и перерыв перед следующей медитацией

Сейчас, пожалуй, меня ждало главное чувственное удовольствие посреди монотонного дня. Если в обед я пил «глинтвейн», то сейчас меня ожидала кружка масала чая: 50% воды, 50% молока, пакетик черного чая, сахар по вкусу, сухие корица и имбирь не жадничая! В силу того, что я редко пью чай и вообще не пью кофе, даже минимальная порция кофеина, которая содержится в чашке чая, способна хорошо меня взбодрить и поднять настроение. А молоко, неотъемлемый атрибут масала чая, даст мне немного калорий, белка и, конечно же, приятного вкуса. Ведь калорий не будет до завтрашнего утра. Я стал медленно пить, чувствуя вкус корицы, ощущая, как имбирь приятно греет горло, а затем все тело, замечая, как просыпается и наполняется мыслями ум. Хорошо! Я помыл кружку и ложку в пластмассовом тазу, предназначенном для мытья посуды, поставил их на поднос и вышел на улицу. Там как будто стало теплее, хотя я понимал, что должно быть наоборот. Скорее всего, я просто разогрелся от чая.

На этот раз я пошел не в сторону корпуса, а в направлении угла забора. До следующей медитации оставалось чуть меньше часа. Сейчас можно немного побродить. Я неторопливо прогуливался вдоль ограды, оглядывая лысые стволы, высившиеся справа за ней. Дойдя до угла, я заглянул туда, где мне предстоит быть через несколько дней: на дороге домой. Повернув налево, я пошел вдоль другой стороны забора к пеньку, на котором я любил сидеть. Вот он. Я сел, вытянув ноги вперед. Плед, в который я закутался, задерживал тепло моего тела, так что мне было тепло и уютно сидя здесь.

Посмотрев через ограждение, я увидел нескольких пожилых грибников на старых велосипедах, проезжающих мимо по лесной тропе. Девушка, с которой я познакомился в электричке по дороге на Випассану, говорила, будто местные иногда глядят через ограду на отрешенный вид студентов курса, и думают, что это какие-то сектанты.

Наверное, тот факт, что я просто молча проводил грибников взглядом, укрепил их в этом мнении. Я бы, наверное, тоже так решил на их месте, если бы никогда не знал, что такое ретриты по медитации. Я сидел и дышал влажным осенним воздухом, в котором смешались запахи сухой листвы и отсыревшей земли. За забором в сумерках падали листья на мокрую почву, колыхались на порывистом ветру молодые березы.

В голову приходили разные мысли, сменяя друг друга, но я не могу сказать, что я думал о чем-то конкретном. Как обычно в голове играла какая-то музыка. Наверное, из-за информационной депривации за все время курса мой внутренний диск-жокей отыграл огромную часть музыкальных композиций из тех, которые я слышал за свою жизнь.

Притом больше всего он любил ставить те песни, которые я бы никогда не стал слушать в здравом уме. И это были только русские песни, несмотря на то, что я всегда больше слушал западную музыку. Должно быть, так выражалась моя тоска по общению на родном языке. И вот, слушая в уме какую-то мелодию группы из репертуара эстрады 90-х, я пошел в сторону железной лестницы, вроде той, какие обычно стоят во дворах рядом с турниками.

Но по дороге к ней я наткнулся на интересный объект. Это было что-то вроде миниатюрной могилки: небольшой холмик, а у одного из его оснований вертикально торчал плоский камень наподобие надгробья. В такой могилке можно было похоронить какого-нибудь крота, но там покоилось нечто другое. Рядом с ней камешками было выложено одно слово из трех букв. «ЭГО». «Весьма остроумно», — подумал я и пошел дальше к лестнице.

Там я немного размялся, потянулся, повисел, пока не услышал гонг на медитацию. Предпоследняя на сегодняшний день. И как правило, самая глубокая.

Последняя медитация с жестким намерением

Студенты, шурша одеждой и похрустывая суставами, расселись в зале на фоне полного молчания. После того, как началась медитация, сосредоточиться было намного легче, чем с утра или днем. Ум как будто приобрел полное равнодушие к тому факту, что приходится сидеть здесь в неподвижной позе по многу часов на дню, поэтому видел меньше смысла в том, чтобы развлекать себя воспоминаниями или планами на будущее. Ну, сижу и сижу, что же теперь сделать.

Учителя медитации, как в тибетской традиции, так и в традиции Випассаны Гоенка, говорят, что правильная медитация состоит из трех составляющих: ясность, стабильность и «равностность». Ясность – это умение ясно видеть объект медитации. Стабильность – это постоянство концентрации внимания. Тогда как равностность – это равное отношение к любым феноменам, внутренним событиям во время медитации, какими бы они ни были.

Совсем не значит, что все эти три критерия соблюдаются в идеале во время каждой медитации. Просто это то, к чему нужно стремиться, то из чего и состоит медитация. В этой триаде нельзя увидеть никаких специальных ощущений, приятных или неприятных, к которым якобы должен стремиться медитирующий. Только равностность, стабильность и ясность. Этим и описывается медитация.

С ясностью у меня не было проблем. Я не засыпал, а ум был достаточно ясный, чтобы четко различать ощущения в теле, которые и являлись объектами концентрации. Но вот концентрация все равно не была идеальной: внимание, бывало, отвлекалось. Но из-за того, что за много часов медитации развилась равностность, ум относился к факту присутствия мыслей и их отсутствия совершенно одинаково!

Все грамотные инструкции по медитации говорят: «Не стоит ругать себя за то, что ум отвлекается. Как только вы это замечаете, спокойно переводите внимание на дыхание». Тем не менее большинству из нас бывает, трудно сохранять полное спокойствие, когда мы замечаем, что ум отвлекся десятый раз за несколько минут. Даже зная об этих инструкциях, мы все равно часто испытываем скрытое неудовлетворение: «Ну вот опять не получается сосредоточиться». А за неудовлетворенностью сразу следует ожидание: «Раз не получается сосредоточиться, эффект в будущем от медитации будет меньше», что опять же усиливает неудовлетворенность в этом порочном круге.

Но здесь я замечал: «гуляющий» ум не вызывал во мне совершенно никакой реакции. Есть мысли – хорошо. Нет мыслей – хорошо. Несмотря на то, что равностность и концентрация взаимосвязаны, они не тождественны. Лично я считаю, что стабильность развить очень сложно: ум постоянно будет отвлекаться. Просто не нужно из-за этого унывать. На мой взгляд, для многих людей будет намного важнее развивать равностность – это то, чего не хватает в их жизни. Недаром в тибетской традиции вместо термина «равностность» используют термин «релаксация». Потому что полная релаксация и спокойствие возможны только тогда, когда мы отпустим все оценки, ожидания и желания. Именно эти вещи создают колоссальное напряжение в современном человеке: он вечно желает, ожидает и оценивает.

Как только я замечал, что и мой ум начинает желать, ожидать и оценивать, я спокойно возвращал свое внимание к телу, в область равностности и спокойствия. Я уже перестал мерить и оценивать время, поэтому потерял ему счет. Во время медитации у многих из нас в голове тикают невидимые часики: это ум пытается сформировать ощущения времени. Но ощущение времени есть не что иное, как производное оценки, концептуализации ума. Для его составления ум должен проводить оценку ощущений, их сопоставление с прошлыми ощущениями: «Ага, у меня затекли ноги, значит, прошло полчаса, потому что так было в прошлый раз». В этом процессе задействованы аналитическое мышление, память. Но чем глубже мы погружаемся в медитацию, тем сильнее нам удается устранить любую концептуализацию и оценку, поэтому иногда пропадает ощущение времени.

К моменту, когда Гоенка запел об «Анниче», непостоянстве, я уже был достаточно глубоко и не встретил эти песнопения привычной радостью по поводу того, что медитация подходит к концу (нет, не поводу самих песнопений, конечно же). Я был готов просидеть еще час, два и любое неопределенное время. Но ум уже относился равностно как к самой медитации, так и к ее отсутствию, поэтому я встал и отправился разминаться на улицу. Даже после десятого часа медитации за этот день быстро стали возвращаться желания и оценки (интересно, сколько же нужно медитировать, чтобы избавиться и от следа этих привычек?) И я вновь почувствовал себя среди привычных полярностей, правда, не таких ярко выраженных, как в обычной будничной жизни. С одной стороны, я был рад скорому завершению дня, с другой — лекции были самой моей нелюбимой частью. Лучше бы вместо них я медитировал.

Подождите немного. Сейчас немного разомну ноги на этом подмосковном холоде, схожу по личным делам и расскажу вам, почему я так относился к лекциям. На улице уже полностью стемнело, а на территории центра включили фонари. Я немного походил туда-сюда. Состояние внутри было странноватое. Скорее всего, из-за продолжительной медитации. Такая оценка тут же отозвалась внутри тревогой. Эта тревога была эхом панических атак в прошлом, которые сформировали привычку реагировать беспокойством на любое нестандартное изменение сознания. Но тревожные мысли вдруг прервал гонг на лекцию.

Лекция

В зале включили свет. Сейчас был единственный час, когда можно было сесть в какую-то «неформальную» позу. Поэтому студенты вытягивали ноги (только не в сторону учителя – это было запрещено) или сгибали колени, подбирая их к груди. Кто как. Но так как в зале было тесновато, любые «неформальные» позы лично у меня вызывали больший дискомфорт, чем поза для медитации. Поэтому в начале лекций я обычно сидел на полу, сцепив колени впереди замком из ладоней просто ради разнообразия, а потом через какое-то время, когда уставал от дискомфорта, садился на свою скамейку, как я делал во время медитации.

«Мы здесь не для того, чтобы осуждать другие техники медитации!» — часто повторял Гоенка в аудиозаписях. И сразу после этих слов он, как правило, немедленно переходил к осуждению других техник медитации».

Учитель оглядела взглядом весь зал и, убедившись, что все на месте, включила аудиозапись с лекциями Гоенка, а точнее с их переводом. Не очень выразительный голос женщины-переводчика в записи был не таким заупокойным, как боялись некоторые, хотя в первые дни мне он казался именно таким. Через 20 минут после начала лекции я сел на свою скамейку и начал пытаться медитировать, параллельно слушая лекцию. Оставался еще час до ее конца.

Прослушивание лекции уже не рождало такую муку как в начале, когда эти записи вызывали во мне негативные эмоции, скуку и желание, чтобы это закончилось как можно скорее. В последний день курса, когда сняли запрет на благородное молчание, все стали обсуждать пережитый опыт. И я в личном разговоре поделился тем, что мне было трудно выдерживать эти лекции, и они меня раздражали. На что один человек мне заметил, что это не свойство самих лекций быть раздражающими, это так отзывается мой внутренний негатив. Я ответил, что полностью с этим согласен, но вот именно лекции Гоенка, если сравнивать их с другими составляющими программы Випассаны, обладают самой лучше способностью этот мой внутренний негатив выметать на поверхность. Все тогда по-доброму посмеялись.

Что же было не так с этими лекциями? Я вовсе не хочу сказать, что они были бесполезными или что вся информация, которая там давалась, была очень банальной. Наоборот, самое интересное, что я был почти со всем согласен и прекрасно отдавал себе отчет, насколько эта информация может быть полезна людям. Но, как я понимаю, Гоенка основал свой первый центр в Индии. И он захотел сделать курс доступным для обычных рядовых индийцев, которые, несмотря на то, что многие из них являются приверженцами Индуизма, не знают многого о медитации, к тому же имеют множество предрассудков об этой технике. Поэтому лекции составлены очень простым языком, содержат множество повторений и очевидных примеров, что, мягко говоря, делает их не очень увлекательными.

Но, что мне больше всего в них не понравилось, это насаждение Гоенка-ортодоксии. Несмотря на постоянное подчеркивание Гоенка в своих лекциях, что его техника универсальна, находится по ту сторону религиозных различий, то есть является светской; и несмотря на то, что в центре нельзя было увидеть никаких символов религии, сам характер преподавания был достаточно ортодоксальным и в некотором роде догматичным.

Например, я опять же не могу не сравнить это с обучением в буддийском центре Тушита. Данная организация не скрывает того, что она является религиозной: повсюду на территории центра можно видеть изображения Будды и буддийских подвижников, а на тропинках среди гималайских кедров — людей в монашеской одежде. Да и вообще, на этом курсе читались лекции по буддизму, одной из мировых религий. Несмотря на это данная организация, хоть и был религиозной, но не была сектантской, что для меня лишний раз демонстрирует различие между этим двумя понятиями.

На лекциях Тушита нам постоянно говорили: «Попробуйте другие техники, помимо того, что здесь преподаем мы». Нам давали экскурс в различные традиции, не замыкаясь только на той ветке тибетского буддизма, которую представлял центр. В общем, атмосфера была куда более открытая, чем на ретрите Гоенка, где, несмотря на отсутствие изображений Будды, «буддизм в традиции Гоенка» насаждался из всех щелей. И вся эта философия и техника преподносились Гоенка, не как какое-то отдельное течение, а как истинное и универсальное учение Будды, давно утерянная практика медитации, которая восходит корнями опять же к самому Гаутаме.

Только лишь на небольшой брошюрке курса «Випассана» написано «Випассана в традиции Саяджи У Ба Кхина [учитель Гоенка] как ее преподает С.Н. Гоенка». Но именно в самих лекциях никогда не говорится ни о какой «традиции Гоенка». Техника, которая дается на этом ретрите, представляется как Випассана вообще, по ту сторону течений и традиций. Поэтому многие студенты считают, что Випассана — это практика, подразумевающая отслеживание ощущений в теле в определенной последовательности, и очень удивляются, когда узнают, что это только «Випассана» в конкретном течении, в других традициях Випассана — это нечто совершенно иное.

И в этом нет ничего удивительного. В своих лекциях Гоенка, во-первых, не представляет свою традицию как традицию, а во-вторых, почти не рассматривает другие направления и техники, а если и рассматривает, то через призму осуждения. И у человека, который изначально не знаком с основными традициями медитации, может, повинуясь характеру и тону этих лекций, возникнуть ощущение, что Випассана Гоенки действительно единственная правильная техника. Более того, у него пропадет всякое желание изучать другие техники, так как они дискредитируются в рамках курса Випассана.

«Мы здесь не для того, чтобы осуждать другие техники медитации!» — часто повторял Гоенка в аудиозаписях. И сразу после этих слов он, как правило, немедленно переходил к осуждению других техник медитации. Отчасти с его комментариями относительно медитации с мантрой (как чуждой традиции технике) я согласен, но он оставил за бортом рассмотрения множество других техник, в том числе тех, которые в других традициях считаются более продвинутыми, чем техника «сканирования тела».

Такая техника подачи материалов ставит своей главной целью именно формирование преданности традиции, а вовсе не расширение кругозора, который бывает этой преданности вреден. Это можно сравнить с тем, что человеку, строго следующему какой-то религиозной традиции, будет лишним и ненужным глубокое знание о других религиях. Потому что эрудиция в отношении религиозных традиций мешает восприятию той религии, в рамках которой формировалось воспитание конкретного человека, как единственного истинного учение. Эрудиция формирует такое восприятие, в котором религия может восприниматься как просто одна из многочисленных религий, при этом обусловленная культурными особенностями, в рамках которых она формировалась.

Прошла примерно половина лекции. Я вынул ноги из-под скамейки и вытянул их по диагонали вбок. Я закрыл глаза, параллельно слушая лекцию.

***

Так как я решил не просто описать один день медитации Випассана, но как-то критически оценить саму технику, как саму технику, так и особенности конкретной организации. Многие студенты, как впрочем и я, могут иметь нереалистичные ожидания и представления о курсе, о медитации и о ее роли в мировой практике обучения созерцательным техникам вообще. Вы без труда сможете получить схожий с моим опыт, если съездите на Випассану сами. Вы все увидите своими глазами и услышите собственными ушами. Поэтому моя цель рассказать вам о курсе Гоенка то, что вам не расскажут там. И этому, в основном, будет посвящена следующая часть. Она уже готова.

Руководствуясь предыдущим опытом не буду обещать, что она будет последней, но скорее всего будет. Немного забегу вперед и скажу, что в ней будет много критики организации Гоенка. Но это вовсе не значит, что я не советую и не рекомендую посещать этот ретрит. Напротив, считаю, что такой опыт будет полезен каждому и он был очень полезен для меня, за что я очень благодарен всем тем, кто сделал для меня возможным этот курс. Тем не менее, хвалебных отзывов очень много и, опять же, мнение о том, почему «Випассана Гоенка хорошая и единственно правильная техника» вы сможете услышать и без меня непосредственно на самом курсе. Я же хочу дать что-то новое, поэтому, даже если в своей следующей статье я сделаю акценты на негативных сторонах, я хочу, чтобы вы понимали, что было также много положительных моментов, которым, в силу критической специфики статьи, я просто не смог уделить времени.

И напоследок хочу сердечно поблагодарить вас за то, что вы читаете мои многословные опусы. Для меня это очень удивительно в хорошем смысле. Очень радует то, что я могу выражать себя как хочу, при этом, для этого средства выражения находится свой читатель. В благодарность я буду стараться быть максимально полезным для вас. Спасибо!

Читать последнюю часть.

Поделиться в социальных сетях:

Оставить комментарий

13 комментариев

  • Отлично Дмитрий, что запланировали! Новая статья этого цикла уже вышла.

  • Николай, большое спасибо за статью! Вы так красиво рассказываете о происходящем на ретрите и внутренних ощущениях — это позволяет прямо окунуться в атмосферу, проходит чувство внутреннего страха перед неизвестным и появляется желание попробовать этот опыт на себе. Похоже у многих статья вызывает такое желание :). Я из Украины, нашел информацию о подобных ретритах под Киевом, запланировал на следующий год. С нетерпением буду ждать следующую часть статьи.

  • Пожалуйста, Сергей. Рад, что кто-то решил попробовать, прочитав статью.

  • Записался в отпуск на следующий год апрель и июнь, хочу попробовать ретрит, прям заинтриговали. Спасибо Николай, без вас я б никогда не узнал об этом. Уверен что это будет очень полезный опыт.

  • Артем, приходили такие мысли=) В процессе обдумывания=)

  • Да, я уверен, там есть много разных хороших курсов на выбор

  • Вот еще мысль, Николай! Может стоит организовать свой центр медитации с блек-джеком и ш…..ми?))) (про блек-джек и женщин легкого поведения это шутка была).
    Вам такие мысли не приходили?)

  • Я из Украины, в США приехал на стажировку, которая уже подходит к завершению.) Планирую после возвращения домой поехать на курс медитации в Тайланд.)

  • Спасибо, Артем. Да, в принципе мое мнение такое же, что довольно догматично. Все же, это как бы полезный опыт, очень рекомендую всем. К сожалению, это пока единственное, что есть в СНГ, но вы вроде из США, вам доступны другие курсы медитации. Мне понравился курс, но больше я на него наверное не поеду. Вот так подытожу. Поеду на другой, очень хочу в ту же Тушиту, но это летний лагерь по сравнению с Гоенкой=)

  • Читая статьи Николая, который раз ловлю себя на мысли что из него получится не плохой писатель, иногда прям зачитываюсь его фразеологическими оборотами и ходом мысли , может вам Николай задуматься над написанием серьёзной книги, я бы удовольствием почитал.

  • увлекательно было прочитать про ваши увлекательные приключеня :))

  • Здравствуйте, Николай!

    Интерестная статья про курс Гоенки, из прочитаного сложилось мнение что там все уж слишком жестко и догматично.
    Недавно книгу прочитал «Будда и нейрофизиология счастья», по-моему мнению её автор даёт хорошие советы по медитации и очень легко рассказывает о техниках и вообще почему медитировать полезно.)

    Отличное интервью получилось с Игорем Будниковым!