Один день Николая Максимовича — часть 3 «Шорохи и Страхи»

Прошла примерно половина лекции. Я вынул ноги из-под скамейки и вытянул их по диагонали вбок. Я закрыл глаза, параллельно слушая лекцию.

Несколько раз проскочили завуалированные выпады Гоенка в сторону известного религиозного учителя Ошо (Бхагаван Шри Раджниш)…

Гоенка говорил в уничижительной манере что-то о парке Ролс-Ройсов, о том, что современные гуру пренебрегают моралью и без оснований называют себя Бхагаван, что значит «господин». В принципе, не могу сказать, будто я не разделял аналогичных настроений в отношении Ошо (почитать ответные выпады Ошо в сторону Гоенка можно в интернете).

Затем Гоенка вновь возвращается к Будде, давшему людям величайшее сокровище – «Випассана», которое, согласно его словам, было утеряно и сохранилось только в бирманской традиции. Понятно, что такое утверждение нельзя ни доказать, ни опровергнуть. У меня есть сомнения в корректности определения техники, представленной на курсе как «Випассана», которые я так и не развеял.

Например, в рамках тибетской традиции подобные техники являются лишь необходимыми подготавливающими этапами к чему-то большему и не могут быть самодостаточными в рамках цели постижения «реальности как она есть», что и называется «Випассана».

Мне стало известно от бывших студентов, также благодаря информации в интернете, что людей, которые прошли один или несколько курсов Випассаны, не берут больше на следующие курсы, если при регистрации они укажут в анкете, что после программы Гоенка они проходили курсы медитации в какой-либо еще организации! Это кажется удивительным, особенно в контексте того, кем был Гоенка. Он не был монахом, он был мирянином (и его учитель был мирянином) и бизнесменом даже тогда, когда создавал свои центры. Я не хочу сказать, что все он затеял все это ради денег, и что миряне не могут преподавать медитацию.

Просто удивительным выглядит тот факт, что даже в том случае, если человек после прохождения Випассаны в традиции Гоенка прошел курс практики в какой-либо уважаемом монастыре, его все равно не возьмут на курс Випассана, несмотря на то что в монастыре его, возможно, обучали люди, которые посвятили всю свою жизнь медитации и бескорыстному служению другим! Очень диковинно выглядит и это: Гоенка, будучи мирянином, предъявляет претензии на то, что его техника лучше соответствует цели окончательного освобождения от страдания, идя от самого Будды, чем техники, которые имеются в ходу в древних и уважаемых монашеских общинах.

Но, скорее всего, дело здесь в другом: организация Гоенка ставит преданность своих адептов намного выше их личного выбора и поисков на пути самосовершенствования. Эта организация будет обучать людей Дхамме только в обмен на их безоговорочную преданность доктрине С.Н. Гоенка.

Перед тем как проходить курс Випассаны во мне не было совершенно никакого предубеждения относительно него. Мне казалось, что программа Гоенка – это либо детище традиционной буддийской общины, либо полностью светское обучение медитации. Я не был против ни того, ни другого, тем более, как показала практика, буддисты обучают медитации в довольно открытой манере, не привязываясь к догмам и религиозным представлениям.

Но курс Гоенки нельзя было отнести ни к одному из этих возможных направлений: с одной стороны он позиционировался как универсальные философия и техника, не обусловленные влиянием религии. С другой стороны было видно, что философское ядро курса испытало большое влияние ветви буддизма Тхеравада: в нем присутствовали песнопения на языке Пали, термины, понятия, объяснения из философии, свойственные этой ветке и буддизму вообще. Не раз в лекциях звучали положения о карме и реинкарнации, о каких-то микрочастицах, которые обнаружил Будда и из которых все состоит. Хотя Гоенка и говорит в лекциях, что теория не так важна, как практика, что теоретические положения не нужно принимать на веру, если кто-то того желает, тем не менее такие положения, относящиеся непосредственно к индийским религиям, имели место быть.

Нет ничего плохого, чтобы рассматривать медитацию в контексте индийской философии и религии. Но, опять же, у Гоенки своя собственная «религия», хоть она и испытала влияние Буддизма. С его трактовками буддистской философии и терминологии (например, термина «ведана», из которого он выводит необходимость выбора именно той техники, которую он преподает) не согласно, я думаю, большинство школ буддизма.

Я не считаю, что это плод злого умысла. Возможно, Гоенка просто хотел привлечь максимальное число последователей в свою организацию, вполне вероятно, имея бескорыстную цель им помочь. Соответственно, он сразу решил угодить всем. Как человек, родившейся в Бирме, буддийской стране, он создал обучение на буддийской платформе, допуская при этом весьма вольные интерпретации положений буддизма. Как человек, который открыл центры в Индии, он, зная, что индийцы достаточно религиозны, использовал в курсе множество религиозных терминов и символов, часть из которых являются общими и для Индуизма, и для Буддизма. И в своей программе он обращался к религиозному целеполаганию: стремлению к Абсолюту, Истине, хорошей Карме и т.д. А как человек, который стал развивать свое движение на западе, он начал говорить о нем как о светском и несектантском.

В результате получилось то, что получилось. Многие аспекты курса «Випассана», мягко говоря, не увязываются друг с другом, из-за чего появляются ощущения непоследовательности, нелогичности, отсутствия «честности» и прямоты в идеологии организации. От чего у иных людей возникает убеждение, что их пытаются ввести в заблуждение, обратить в религию или привлечь секту. (Чтобы в этом убедиться, достаточно почитать многие негативные отзывы в интернете. Некоторые люди даже отказывают вносить пожертвования за курс только из-за того, что им не понравилась религиозная составляющая, несмотря на то, что от самой техники они получили пользу. Это, на мой взгляд, со стороны таких людей, в корне не правильно. Если вы извлекли что-то полезное для себя благодаря 10-ти дневной практики, во время которой вам предоставлялось бесплатное обучение, жилье и еда, силы и энергия администрации курса, то лучше быть хоть немножко благодарными за это и вернуть что-то от себя, даже если курс вам не показался идеальным.)

Повторюсь, что я совсем не против религии. Но в случае Гоенка получилась такая вот весьма непоследовательная мешанина, сдобренная его личными трактовками и убеждениями и обернутая в атмосферу закрытости и ортодоксии. Конечно, об этом я не думал во время медитации, но подобные мысли не могли не закрадываться в голову, когда я слушал лекцию.

Я продолжал сидеть на скамейке в позе для медитации, пока не почувствовал усталость. Тогда я подтянул ноги обратно к себе, прижал колени к груди и открыл глаза.
Внутри нарастала тревога, вызванная реакцией моего ума на изменение внутреннего состояния. Я очень много медитировал в этот день.

Многим людям кажется, что когда они начнут медитировать, то их страхи и тревоги уйдут сами собой. Но часто действительность разбивает эти ожидания о клубок тревоги и страха, который может начать раскручиваться изнутри, как только мы расчищаем весь тот психический мусор, под которым эта тревога была погребена. Медитация ничего не дает, она показывает то, что уже есть у нас внутри, давая возможность от этого избавиться. Медитация не дарует забвения транквилизаторов или алкоголя. Но она формирует кристальную осознанность. Во время курса Випассана я испытывал много страхов, сомнений, тревог, как наверняка и множество участников. Но зато мой ум приобрел способность лучше, чем обычно, замечать вовлеченность в эти страхи и обрывать ее на корню.

Страх стал восприниматься совершенно по-другому. Я как будто видел какую-то его потусторонность, трансцендентность реальности, его нерелевантность ситуации вообще. Другими словами, страх имел место быть, но казался чем-то совершенно лишним и ненужным.

Вот, скажем, человек боится чего-то плохого. Например, что его уволят с работы. Что происходит в реальности? Его либо увольняют, либо нет! Либо что-то происходит, либо чего-то не происходит. Вот и все! Причем здесь страх? Какое отношение он имеет реальности? На курсе Гоенка тревога казалась мне какой-то лишней, подобно рудиментарному наросту на теле животного или холодильнику, приделанному к крыше машины. Это был совершенно неуместный и нелепый гость в моем внутреннем мире. Я его не прогонял, но просто перестал уделять ему внимание: сам уйдет, когда надоест обивать пороги моего сознания.

Чтобы освободиться от подавленной тревоги, скрытого страха, детских травм, нужно пропустить их через себя, как куски несвежей пищи, которые выходят вместе с рвотой. И медитация, хотите вы этого или нет, – это не лекарство забвения, не одурманивающее, вводящее в транс упражнение, а хорошее рвотное средство! И, пройдя курс Випассаны, я понял одну важную вещь: все очень просто, но при этом сложно.

Мы носимся со своими страхами и сомнениями, следуя любому их капризу, подобно матери избалованного ребенка. И из-за того, что мы с давнего времени привыкли их баловать, нянчиться с ними, они стали такими неуправляемыми. Но мы все равно не пытаемся их приручить и воспитать. Мы с нервной заботой продолжаем вопрошать у них: «Ну что тебе еще от меня нужно, чтобы ты перестал капризничать? Хочешь то? Хочешь это? Хочешь, примем таблеточку? Хочешь, сходим к дяде психологу?» Мы разговариваем со своими страхами, пытаемся их разрешить при помощи анализа и логики или даем этим заниматься кому-то еще.

Но эти анализ и логика, даже проведенные профессионалом с соответствующим образованием, не более чем таковые для капризного дитя! Ему хочется капризничать, вот и все, и пусть теперь вся логика рушится к чертям!

И с чем в философии Гоенки, несмотря на всю мою критику, я полностью согласен, так это с тем, что страхи, комплексы, травмы – это не какие-то самостоятельные сущности, а просто привычки (санкхары). И чтобы привычку уничтожить, нужно только перестать ей подчиняться и реагировать на нее. Вот и вся наука! В этом принципе состоит почти вся человеческая психология для меня. Мне иногда кажутся лишними все эти сложности с анализом детских травм, их причин, с постановкой многочисленных и разнообразных диагнозов. Зачем это? Если вы хотите бросить курить, вам просто нужно перестать тянуться за сигаретой и со временем пагубная привычка уйдет. Конечно, «как это осуществить?» — уже отдельный вопрос, но принцип, я думаю, ясен. Естественно, все намного глубже: привычка курить, как я писал в своих статьях, имеет более глубокие причины. Но эти причины опять же будут лишь привычками, например, привычкой занимать руки, привычкой нервничать и суетиться, привычкой испытывать неловкость при общении и т.д. и т.п. Но все эти привычки можно разбить, перестав потакать им.

Медитация пробуждает наши старые привычки и помогает от них избавиться. Если мы привыкли бояться и тревожится, то нет причин думать, что эти привычки уйдут глубже во время медитации, наоборот, они выйдут на поверхность, проявляясь сильнее, что может одних людей раздражать и вводить в уныние, а тем, кто правильно понимает технику давать шанс от них избавиться! Если вы привыкли бояться, тогда не реагируйте на страх во время медитации! Если привыкли гневаться – не реагируйте на гнев. И так вы не только натренируете способность не вовлекаться в эмоции, вы также отпустите давние привычки, освободитесь от накопленных эмоций!

Есть мнение, что эмоции нужно «вымещать», например, гнев. Но это все равно, что советовать людям, которые испытывают панические атаки, смотреть «ужастики», «вымещая страх». Это абсурд! Вы уже итак часто испытываете эту эмоцию, а кто-то вам советует: «испытывайте ее еще чаще и интенсивнее, тогда вы от нее освободитесь!»

В момент появления страха он кажется нам очень интенсивным и требующим немедленного внимания. Но медитация разбивает этот паттерн. Получая более глубокий опыт медитации, мы осознаем, что никогда нет смысла беспокоиться и переживать, даже если действительно происходит что-то ужасное, а все могущество страха, вся его убедительность – есть не что иное, как обман, подобный бутафории актера, одевающего страшный, пугающий костюм.

Наш ум создает страхи из ничего. А когда мы начинаем этим созданным фантазией фантомам аплодировать («Ох как хорошо выступил») или наоборот прогонять со сцены («Уйди, не хочу больше смотреть»), тогда наш искусный актер видит, что производит эффект. Для нашего внутреннего актера важен только скандал и реакция публики, какая бы они ни была, положительная или отрицательная, поэтому, реагируя на его выступления, мы будем смотреть один и тот же спектакль постоянно, а то и всю жизнь. А если вам смертельно надоели драмы под названием «О том, как я всегда оказываюсь прав», «Как я умру», «Мои главные сомнения», «Как я сойду с ума», в которых все неизменно крутится вокруг «Я», «Я», «Я», тогда пора не восторгаться или ужасаться ими.

И сейчас на лекции не ушло много времени, чтобы перестать кормить этот страх своей реакцией на него. Я принял свое новое состояние, я принял свой страх, я наблюдал со спокойствием, пока он не трансформировался во что-то иное! Пока у меня не было слов, чтобы описать это. Полностью прочувствовать это новое ощущения я смог только позднее перед сном.

Лекция, наконец, закончилась. Мне не удалось во время нее достичь полной «равностности», поэтому я с облегчением подумал: «УРА». Я поднялся, чтобы чуть-чуть подышать перед последней на сегодня медитацией, так как в зале уже стало душновато.

Последняя вечерня медитация

Когда я вернулся в нагретый зал с темной и холодной улицы, все уже сидели. Последняя медитация проходила достаточно легко. Она шла всего минут 25. Столько я обычно медитирую дома и мне это на фоне будничной спешки кажется внушительным временем, но здесь эти минуты пролетали как мгновение. И, действительно, не успел я подумать о том, сколько времени осталось до конца, как прозвучали песнопения, затем троекратное «Sadhu» (пожалуй, аналог христианского «аминь»), подхваченное всеми студентами и, наконец, привычные шорохи и хруст суставов. Часть студентов пошла к выходу, а часть осталась в зале, так как пришло время вопросов к учителю.

Вопросы учителю

Во время вечерних бесед я, как правило, оставался, так как у меня обычно были вопросы, да и просто хотелось узнать, какой опыт получают другие студенты, какие у них возникают сомнения, и как их разрешает учитель. Ведь я сам обучаю людей медитации, мне такое очень полезно знать.

Я не торопился и ждал, пока передо мной пройдут другие студенты. Учитель, как обычно, сидела на небольшом возвышении, одетая в более легкую, чем большинство учеников, одежду, несмотря на свой преклонный возраст. Видя, как она отвечает на вопросы, я был приятно поражен ее терпением и спокойствием. Как правило, люди часто спрашивали одно и то же. Несмотря на то что какие-то вопросы очень тщательно (даже чересчур тщательно и подробно) разбирались во время лекции и коротких инструкций к медитации, студенты спрашивали вновь и вновь об этих вещах. А учитель совершенно не уставала им каждый раз все это разъяснять с большой теплотой и участливым терпением.

Но, опять же, как мне показалось, на общении учителя с учениками отразилась та же пресловутая ортодоксия. Скорее всего, в рамках этой организации самым важным качеством для учителя была преданность организации и его неукоснительное следование принятым в ней философским трактовкам и методам медитации. На многие вопросы учитель отвечала блестяще, но стоило студенту задать какой-то совсем нетипичный вопрос, прямой ответ на него получить было сложно.

Я прекрасно понимаю, как тяжело отвечать всем и каждому, вникать в разные ситуации разных людей, так как сам получаю множество ежедневных вопросов. И самое тяжелое, это не ответить на конкретный вопрос, а понять, что на самом деле стоит за ним, давая людям не тот ответ, который они хотят получить, а тот, который им нужен. И возможно это будет уже ответом на совершенно другой вопрос.

Я услышал знакомый голос девушки, которая сейчас разговаривала с учителем. Я ее ни разу не видел ее лицо, из-за половой сегрегации, да и не стремился увидеть (к тому же, сидя к учителю лицом, ко всему залу она сидела спиной). Но я запомнил этот голос, потому что, во-первых, в условиях молчания и медитации становишься крайне внимательным, а во-вторых, потому что он был очень эмоциональным. И я его слышал не первый раз. В голосе чувствовались напряжение и какой-то надрыв. Он звучал так, как будто в любой момент был готов сорваться на плач.

И она уже задавала свой вопрос, наверное, во второй раз. Она с тревогой и грустью жаловалась на то, что уже который день не может сосредоточиться, что постоянно думает о работе, о жизни, и эти мысли не дают ей расслабиться. Было видно, точнее слышно, что ее это очень расстраивало, ведь не оправдались ее ожидания. Она ожидала, что на этом курсе ее ум успокоится, будет очень стабильным и сосредоточенным, но все происходило наоборот. Честно говоря, у меня тоже были такие ожидания. Мне казалось, что если я буду медитировать по 11 часов, то вообще смогу не отвлекаться на мысли. Но это оказалось ошибочным ожиданием. Ум все равно отвлекается даже на подобных ретритах. Мало того, иногда можно было наблюдать противоположный эффект: внимание вообще как будто устает, и уму еще начинает хотеться «погулять».

Но, так как у меня был опыт в этом деле, я понимал, что медитация и ожидания – вещи не совсем совместимые, да и вообще концентрация – не самое важное. Но девушка была явно расстроена из-за несоответствия своих представлений действительности. Учитель вновь повторила ей, как можно улучшить концентрацию: следить за дыханием в районе ноздрей и только потом начинать сканировать тело.

Но мне показалось, что было бы очень важным сказать, что не нужно привязываться к идее о 100% сосредоточенности. И не следует расстраиваться из-за того, что ум отвлекается. Это нужно просто спокойно и с любовью принять: таков наш ум, он, как маленькая обезьянка, отвлекается на каждую мелочь, и, чтобы научить его не прыгать за каждой мыслью или образом, нужно проделать громадную работу, намного большую, чем участие в 10-ти дневном курсе. Принцип равностности подразумевает то, что мы одинаково относимся как к отсутствию мыслей, так и к их присутствию. И, на мой взгляд, важно делать акцент на этом, потому что в таком случае сконцентрироваться будет намного проще, чем тогда, когда мы ругаем себя за каждый момент блуждания ума.

Мне кажется, именно такого пояснения не хватало девушке. Было бы замечательно, если бы она расслабилась и перестала обвинять себя в том, что не может сконцентрироваться. Ведь во время медитации мы развиваем не только концентрацию, но и внимательную заботу, любовь и принятие в отношении самих себя: если мы встречаемся с тем, что нам не нравится, мы принимаем это с любовью.

Настала моя очередь идти к учителю. Я старался избегать вопросов, которые не имели большого практического значения, чтобы не тратить время учеников и учителя. Тем не менее сегодня я решил сделать исключение и задать вопрос, который меня волновал.

Я не понимал роли практики, которой обучал Гоенка, в системе его философии. Другими словами, я не мог понять, почему она называется «Випассана». Практика заключалась в медленном «сканировании» тела при помощи внимания сверху вниз и снизу вверх. Это была очень хорошая практика, но лично я не верил, что она совершенная и идет от самого Будды. Несмотря на все ее достоинства, она мне не нравилась тем, что предполагает очень много концептуализации и работы ума во время ее выполнения.

Сначала мы начинаем с макушки. Мы не просто наблюдаем — сперва мы должны оценить, есть ли в ней ощущения? Если есть, то какие: тонкие или грубые? В зависимости от этого мы либо останавливаемся на этом участке, либо проходим его вниманием медленно, либо проскальзываем быстро. Затем мы должны перевести внимание в следующий участок. И его нужно так же просканировать определенным образом в зависимости от наличия ощущений или их характера. Понимаю, что это выглядит несложно. Да, это действительно несложно.

Но во время медитации мы, как правило, стараемся сводить концептуализацию, любую работу с памятью, любую оценку к минимуму. А в медитации по Гоенка слишком много этой концептуализации и оценки: требовалось оценивать ощущения, постоянно вспоминать, какой участок тела идет следующим. Учитель говорил, что не нужно представлять в воображении участки тела, но когда скользишь по ним вниманием, очень трудно этого не делать.

В этих вещах нет ничего плохого, иногда они даже помогают медитирующим. Например, в случаях, когда используется счет вдохов и выдохов, для того чтобы стабилизировать внимание, или когда мы через определенные промежутки времени «проверяем», насколько наше внимание стабильно и не имеет ли оно тенденции эту стабильность потерять. Более того, сам акт концентрации на дыхании – своего рода концептуализация, так как нам приходится выбирать что-то из чего-то, отдавая предпочтение одному в пользу другого: «Это дыхание, я на нем концентрируюсь, а вот это звук, на нем я не концентрируюсь». Но последнее – это как бы минимальная концептуализация. А в техники Випассаны Гоенки ее, на мой взгляд, не так мало. Да, это помогает сосредоточиться, но на более глубоких уровнях медитации, какие предполагал курс, это было лишним. То есть, по моему убеждению, данная техника не является очень глубокой.

Но мой вопрос учителю был не об этом. Я не понимал следующего.

В первый и во второй день курса мы практиковали Анапану – стабилизирующую медитацию, призванную успокоить наш ум для шага на новую ступень «Випассана», что означает видение «как есть». Техника Анапана заключается в том, что практикующий наблюдает за ощущениями в теле на маленьком участке ноздрей и под ноздрями. Но между этой «стабилизирующей», «подготовительной» практикой и, собственно, Випассаной по Гоенке я не увидел особой разницы. И та и другая техника подразумевают наблюдение за ощущениями в теле, меняется лишь область. В случае Анапаны – это участок в ноздрях и под ними, а в случае Випассаны по методу Гоенка – это тело целиком. Где же сама Випассана, где же эта новая ступень, переход от стабилизации ума к глубокому инсайту, познанию реальности, если техники так похожи? И ту и другую, на мой взгляд, можно было отнести к Шаматхе (стабилизирующей технике), как это, собственно и делается в тибетской традиции (техники сканирования тела там также относятся к стабилизации на справедливых, на мой взгляд, основаниях).

Этот вопрос я и задал, сидящему передо мной учителю: «В чем отличие Анапаны от Випассаны? На мой взгляд, это технически одно и то же».

Учитель ответила, что во время Анапаны мы только готовим наше внимание к исследованию ощущений, а во время Випассаны мы используем его для изучения. Таков был ответ. Признаться, я его не очень понял и принципиальную разницу между двумя техниками так и не уловил. Я задал еще один вопрос, на этот раз практического толка и после удовлетворительного ответа на него вернулся на свое место. Вопросов больше ни у кого не было – я был последним.

Время перед сном, отбой

Я встал и с хорошим настроением, которое было связано не только с завершением дня, но и с чем-то еще, вышел на улицу. Я решил еще немного прогуляться, побродить перед сном. Я сильнее укутался в плед и двинулся привычным маршрутом мимо столовой в сторону восточной ограды. Я чувствовал, что во мне все сильнее и сильнее проявляется то чувство, которое стало назревать во время лекции. Его трудно было описать словами. Наверное, оно было похоже на безусловную любовь, какую-то благость. Оно уже не раз зарождалось во мне во время ретрита, но сейчас достигло своего пика. Удивительно, что на протяжении всего курса нам не внушали, что мы должны быть добрыми, сострадательными, не навязывали никакие модели поведения.

Конечно, на лекциях говорилось о морали и добродетели, но ведь это ничтожно мало! Говорить о морали можно долго, но люди так и остаются глухими. Дело было не в разговорах. Просто наблюдая ощущения в теле, мы реализовывали в себе спокойствие, гармонию и любовь! Как это удивительно! Мы не заставляли себя любить или быть хорошими. Это проявилось само, как только мы успокоили свой ум, избавили его от омрачений!

Трудно исходя из описаний практики медитации поверить в то, что она способна принести в жизнь такое, поэтому так мало людей ей занимается. «Действительно, — думают они, — что я получу, если буду просто следить за дыханием? Какой в этом толк?» Но некоторые учителя медитации замечают, что медитация на самом деле ничего не дает. Она только отнимает. Отнимает то, что мешает нам быть счастливыми, любящими, гармоничными. Она не дает никакого счастья, любви и гармонии. Откуда же она может их взять? Но она открывает простор для счастья, которое уже содержится в каждом из нас, но которое никак не может реализоваться, будучи придавленное неимоверной массой психических омрачений, комплексов, страхов, сомнений, желаний и гнева.

С этими мыслями я вернулся в корпус, почистил зубы, разделся и лег в кровать. Поправляя одеяло и устраиваясь поудобнее, я продолжал наблюдать за новым состоянием. Сознание было переполнено любовью и состраданием, и, самое интересное, эти качества распространялись не только на всех вокруг, но и на меня. Более того, в тот момент времени я никак не выделял себя самого из всей совокупности живых существ, я казался себе просто одним из них. Я уже не видел себя носителем какой-то роли со свойственными этой роли обязанностями, что вот Я, мол, Николай Перов, автор сайта о саморазвитии, человек, который должен быть таким-то и таким-то.

Я осознавал себя просто как одно из живых существ. Мое восприятие себя самого было абсолютно эквивалентным моему же восприятию соседа по комнате или любого другого человека. Мое «Я» сейчас для меня было не более важным, а также и не менее важным в тот момент, чем «Я» кого-то другого. Настолько близкое к такому устранению эксцентричности я не был никогда. Сейчас я был просто одним из многочисленных живых существ, которое так же как и все остальные имеет свои слабости, которое заслуживает любви, сострадания и прощения. Которое хочет быть счастливым и не хочет страдать.

С таким сознанием я и заснул.

***

В заключении хотелось бы повторить, что я ни в коем случае не отговариваю никого от посещения семинара Випассана. Я считаю, что почти каждому этот опыт будет полезен. Посетив ретрит, вы получаете шанс освободиться от накопившегося напряжения, развязать узлы внутренних противоречий, преодолеть страхи и фобии и прийти к прощению, пониманию и любви. Но при всем при этом будет лучше, если вы не будете иметь нереалистичных ожиданий. Одной из задач статьи было продемонстрировать, что опыт длительной медитации не обязательно сразу сделает вас блаженным и спокойным. Наоборот, на поверхности могут появиться давние страхи. Такой эффект имеет место быть даже при 40 минутах медитации в день. Но, конечно же, в случае 11-часовой ежедневной практики он может быть более ярко выраженным. Но, честно признаться, это было не так страшно как я ожидал. Лично я несколько лет не мог решиться поехать на такой серьезный ретрит. Я очень чувствительный к «очистительному» эффекту медитации человек. В моей практике были моменты, когда я, например, менял технику медитации на более глубокую и, потом, несколько дней меня преследовали страхи и депрессия. Конечно, это быстро стабилизировалось, но я не понаслышке знаю о таком эффекте. Поэтому мне долгое время было страшно представить, что может быть со мной после такой длительной медитации.

Но после посещения ретрита Тушита, который был не таким интенсивным, я твердо решил, что следующим пунктом будет Гоенка. Я осознал на каком-то более глубоком уровне, что бояться нечего, страх — это иллюзия и обман, я не могу встретиться ни с чем внутри себя, кроме того, что уже итак есть внутри.

И в целом, подводя итоги, могу сказать, что было не так плохо и тяжело, как я ожидал. Тем не менее, лично я бы посоветовал всем не идти на этот курс только тогда, когда вы получите хоть какой-то опыт медитации. Начинать с 11 часов в день — это как с места в карьер. Хотя многие участники так и поступили и вроде бы у них не было никаких проблем. Это просто лично мое мнение. Есть также отзывы о негативном опыте. Так что не берусь утверждать, что будет полезно для всех и каждого.

Также целью статьи не являлась дискредитация курса Гоенка. Я, опять же, могу рекомендовать его к посещению (после предварительной подготовки). Но просто хочу представить более-менее критический взгляд на происходящее и разбить некоторые стереотипы, которые на курсе навязываются. Может это даже пойдет на пользу самой организации: прочитав мою статью, люди будут готовы к тому, что программа может быть непоследовательной мешаниной из религии и светской практики, но, тем не менее, если к ней правильно отнестись, не зацикливаясь на минусах, можно получить реальную пользу. Это как предупредить человека, который едет в Индию в первые, что это место не рай с обложки журнала, как многие ожидают. Обычно такие предупреждения идут на пользу: люди либо не едут, либо получают удовольствие от поездки.

Если подытожить = мое личное впечатление от курса Гоенка кратко, то я скажу так. В целом мне понравилось, я доволен результатами, благодарен организации, но, больше, скорее всего, я туда не поеду, хотя планирую посещать другие ретриты (да и меня уже не примут после них, если я честно буду заполнять анкету).

Когда я был на ретрите «Тушита» в Индии, в последний день курса я познакомился с другими студентами. Некоторые из них уже прошли курс Гоенка. Тогда я очень хотел туда попасть, но слишком сомневался. Только лишь поэтому я записался на более «легкий» курс Тушита. Я стал расспрашивать их о Випассане, будучи уверенным, что то, чем мы занимались в Тушите (не более 2-х часов медитации в день, только в последние два дня 5 — 6 часов) это детский лепет по сравнению с курсом Гоенки. Но, к моему удивлению, один человек, который прошел данный курс сказал, что здесь (в Тушите), несмотря на то, что мы не сидим по 10 часов, медитации сами по себе позволяют за короткий промежуток времени погрузиться достаточно.
глубоко. Тогда я в этом засомневался.

Но теперь разделяю такое мнение. Лично по моему мнению 11-часовой марафон медитации по методу Гоенка не дает результатов по глубине сопоставимых с затраченными усилиями и перенесенными неудобствами. Не могу сказать, что после курса Тушита, на котором я получил просто массу удовольствия, а не мучений, результат был хуже. Эйфория участников Випассаны в последний день курса связана не только с самим эффектом медитации, а с тем фактом, что это наконец кончилось. На мой взгляд, можно уйти глубже, за меньший промежуток времени. Поэтому этой весной я планирую вновь попасть теперь уже на более продвинутый курс в центр Тушита.